Виктор Молло – бриджевый автор, чьё несравненное описание человеческих и юмористических сторон игры пока ещё никем не превзойдено.
Виктор Молло родился в обеспеченной русской семье в Санкт-Петербурге. Его семья покинула страну накануне Революции и обосновалась в Англии, где Молло учился в Брайтон-колледже и Лондонском университете.
В спортивном бридже Молло завоевал несколько титулов на территории Англии, среди которых Крокфордский кубок. И всё же в юности он начинал как робберный игрок, а потому оставался верен игре на высокие ставки, предпочитая её дубликатному (спортивному) бриджу.
Самыми популярными его произведениями являются статьи и книги, входящие в серию "Бридж в зверинце",  основанных на его опыте игры в Сент-Джеймс клубе. Сам себя Молло живописал в бессмертном образе Противного Кабана, в котором воплощён весь класс клубных игроков, чьё умение играть и самолюбие выходят за обычные рамки. Другие в этом списке характеров, как, например, мямля Грустный Кролик, были списаны с характеров ближайшего окружения Молло в его клубе.

Обложка одной из книг серии "Бридж в зверинце"

 

МОЛЛО «Бридж в зверинце»

 

ЗНАКОМСТВО С ПЕРСОНАЖАМИ

Играйте в клубе "Грейфов".

 

Великое множество книг посвящено искусству выигрывать, в то время как почти ничего не сказано об умении проигрывать, хотя оно вне всяких сомнений более необходимо бриджисту, ибо проигравший не просто платит победителю, а платит с удовольствием. Вы сомневаетесь? Тогда почему же он не прекращает играть - или не начинает выигрывать?

Фактически успех в бридже больше зависит от умения извлекать последние крохи удовольствия из поражений, чем от победной эйфории. Как раз в этом и кроется причина превосходства "Грейфов" над другими клубами. Нигде больше Вы не сыщете таких энергичных и довольных собой проигрывающих, умеющих с наслаждением смаковать каждый чувствительный удар, наносимый им судьбой или партнером. И выигрывать у них - невыразимое удовольствие.

Клуб "Грейфов" вдобавок имеет и многие другие славные достоинства. Здесь играют быстро, ибо уверены в том, что куда почетней ошибиться на скорости, чем в результате тщательного рассмотрения всех pro и contra.

Необычайно высок здесь и уровень кибитцерского мастерства. Точка зрения, что кибитцер должен быть виден, но не слышен, у "Грейфов" вызывает большие сомнения. В честь чего это он должен быть виден?

(ПРИМЕЧАНИЕ: Кибитцер – сторонний наблюдатель, болельщик, наблюдающий за игрой. На соревнованиях по спортивному бриджу (если игра происходит в так называемой “открытой комнате”) за спиной у игрока располагаются несколько кибитцеров, среди которых есть и противники, изучающие стиль игры бриджиста. Естественно, от кибитцера требуется сдержанность и бесстрастность при наблюдении за чужой игрой.   Этимология: от нем.: Kiebitz – болельщик; от нем.: kiebitzen – подглядывать, а также вмешиваться в чужую игру)  

Действующие лица.

ПРОТИВНЫЙ КАБАН: Партнер, я очень Вас прошу доверить мне разыграть эту сдачу. Уверяю Вас - это в Ваших собственных интересах.

ГРУСТНЫЙ КРОЛИК: Я уже привык к издевательствам. Постоянное ожидание этого - вот что мучительно.

ПАПА ГРЕК - Фемистоклюс Пападопулос: Суть бриджа - в умении  видеть сквозь карты.

КАРАПЕТ - Свободный Армянин: И опять такое случилось именно со мной.

ОСКАР ФИЛИН - Заслуженный кибитцер клуба "Грейфов": Любопытная сдача. Обе стороны могут сделать гейм в червах.

ПЕРЕГРИН ПИНГВИН  и МАРАБУ - Заслуженные кибитцеры клуба "Единорогов": Техник - это игрок, который точно знает, что надо делать к тому моменту, когда он уже сделал нечто другое.

ГОБЛИН: В нас величайшая вера в удачу. Мы культивировали эту привычку годами.

ГРЕМЛИН (фольклорное злобное создание, выводящее из строя оборудование): Теперь я знаю, Кодекс всегда действует в пользу кроликов. И кто это сказал, что преступление невыгодно преступнику?

 

Для несколько более подробной характеристики героев книг В. Молло хочу привести выдержки из нескольких глав книги «Бридж в зверинце» (опуская описание самой игры, карточные расклады и розыгрыш сдач, поскольку большинство пользователей Имхонета, как я понял, не умеют играть в бридж).

 

ГЛАВА 1. РОББЕР ЗАКРЫТ.

 

В клуб "Грейфов" впервые ввел меня заслуженный кибитцер клуба Оскар Филин. Оскар получил свое прозвище столь же за совиное лицо с круглыми желтыми глазами, сколь и за свой  глубокомысленный вид и образ жизни полуночника. В отличие от других кибитцеров, его замечания были весьма разумны, особенно если он видел все четыре руки; кроме того,  у него был редкий дар сохранять спокойствие даже в самые драматичные моменты игры.

"Во-он тот может составить Вам хорошую компанию для игры", - сказал Оскар, указывая в игровой зале на крупного, бросающегося в глаза, немного бледного мужчину с большими руками и в богатом кричаще-красном галстуке. Вел он себя довольно раскованно, и громкий голос его беспрепятственно разносился по всему залу. Вскоре я узнал, что это был Фемистоклюс Пападопулос, грек-судовладелец, в клубе известный как Папа Грек. Внимательно присмотревшись, можно было разглядеть за его столом еще троих игроков.

 

 

……………………………………………………

 

Моим первым партнером в клубе стал Карапет Джоликян – Свободный Армянин. Худой, черный, задумчивый, с большими печальными глазами, он выглядел как человек, чей род веками преследует злосчастье, но есть подозрения (и не без причин), что худшее еще впереди. Кстати сказать, в прошлом роббере он был Севером.

Папа Грек на сей раз занимал позицию Запада. Его партнер, очень светлый, розовощекий, с пепельно-серой шевелюрой и длинным чувствительным носом, был знаменитый Грустный Кролик. Оскар описывал мне его, как возможно наихудшего игрока в западном полушарии, но определенно и самого удачливого.

Именно Кролик в последней сдаче предыдущего роббера так удачно не услышал открытия Папы и поставил выкладной (с легкой  руки Папы Грека) шлем. У Кролика была привычка отрешенно взирать куда-то в пространство, и казалось, что в такие моменты его волнуют некие воспоминания о прошлом ...  или о будущем, но при этом совершенно нет времени следить за происходящим. Рядом с ним умиротворенно стояли временно забытые рюмочка шерри-бренди и блюдце с горкой миндальных бисквитов.

…………………………………………………………………………….

Проиграй я контракт в результате вдохновенной защиты, мне бы конечно следовало ради спортивного духа поздравить с отличным вистом Кролика, ну и Папу может быть тоже. Но мне казалось, что на меня просто "свалился кирпич". Папа Грек возможно и имел мотивы для столь экспертной атаки. С его картой любой ход смотрится крайне непривлекательно. Мало того  вскоре я понял, что Папа вообще по природе своей редко бывает способен сыграть правильной картой. Ему простительно. Но какова же была причина столь беспардонной бриллиантовой защиты Кролика? Любой вистующий на его месте убил бы короля бубен, после чего я не смог бы проиграть контракт.

Козыри собираются в два круга и, после отыгрывания старших треф руки, десятка пик обеспечивает переход к трефам стола.

Я не мог поверить, что Кролик, пользующийся заслуженной репутацией слабейшего игрока у Грейфов, может осознанно совершить подобное злодейство при закрытых картах, как будто он их видит насквозь - не этот ли дар всегда ему помогает?

Объяснений не пришлось долго ждать.

"Девять взяток", - печально констатировал Кролик, укоризненно поглядывая на Грека.

"Без одной", - еще более сокрушенно ответствовал Свободный Армянин. Тут глаза Кролика удивленно расширились, рот раскрылся и попытался что-то произнести, но раздалось лишь невнятное бормотание и хмыкание наподобие уже знакомых индуистских мантр. Затем донесся охрипший от волнения писк: "А разве игралось не 3БК?"

Оказывается Кролик не убил козырем, потому что считал, что вистует против контракта 3БК. Сначала он еще не совсем погряз в этом заблуждении. Обычно его мысли убредали куда-то в даль светлую, так было и в этот раз. Кролика вернул к реальности валет бубен, неожиданно получивший взятку. Когда же затем Папа предъявил туза бубен, не осталось места сомнениям. В козырных контрактах из-под туза не атакуют,  это - общеизвестная истина. И, кроме того, Кролик привык, что после открытия форсинг-геймом  торговля редко затухает до 3БК, а там зачастую и заканчивается. Кролик извинялся, что не убил короля бубен и успокоился лишь тогда, когда его убедили, что этот промах все равно не дарил мне контракта.

Его склонность вечно о чем-либо сожалеть и непреходящая  унылость в голосе в совокупности со внешностью и подарили ему Грейфовское прозвище Грустный Кролик.

Я все еще был в печали от этой несправедливости судьбы, когда мой армянский партнер поднялся и пригласил меня выпить с ним в баре. "Этот ваш Кролик", - сказал я с горечью, поднимая свой бокал, - "Просто какой-то рассеянный чародей. Сначала он попадает в дурацкий шлем из-за того, что прослушал торговлю - и ему с готовностью помогают выиграть эту халяву. Затем он разрушает  железобетонный контракт благодаря догматическим представлениям о висте и торговле, помешавшим ему понять против чего он защищается, да еще потому, что просто отвлекся. Дьявольское везение!"

"Не-е-ет!", - ответил Карапет, став, казалось, еще более унылым, желтым и худым,  чем был, - "Это не его везение, а скорее мое невезение. Знаешь, сколько я проиграл в прошлый вторник?..."

 Он не успел назвать мне сумму, как подошедший Оскар Филин прервал нашу отягощенную обидами на несправедливость судьбы беседу.

"Жаль, что Вам уже скоро уходить", - сказал он, - "Мне так хотелось, чтобы Вы познакомились с Противным Кабаном, нашим лучшим игроком. Он только что зашел в клуб. Говорят, что вчера у него было два приглашения на ужин, и он к несчастью принял оба. Сегодня, конечно, он немного бледноват. Объясняет своей подверженностью атмосферным явлениям".

 

Слышно Кабана.

 

Мимо в спешке прошел официант, неся поднос с большим  бокалом "прими-меня-на-грудь". Из соседней залы ясно слышался сильный резонирующий голос: "Я знал, что мне когда-нибудь выпадет играть с тобой, и ты наконец-то узнаешь, что в роббере можно еще и выигрывать."

"Это Кабан", - сказал Оскар.

"Ну, пожалуйста, партнер", - донесся умоляющий голос Кабана спустя несколько мгновений, - "Позвольте мне разыграть за Вас. Поверьте, это же в Ваших собственных интересах".

Нельзя было усомниться в искренности этого крика души. И, хотя я не был знаком с Противным Кабаном, а только слышал о нем, я не смог удержаться от мысли, что в этом своем рвении Кабан не прав.

Вне всякого сомнения, партнер  был "дятел". Но, тем не менее, в интересах этого дятла было играть самому. Иначе зачем ему было тащиться в клуб и платить входную таксу? Конечно, не за дурацкую привилегию постоянно быть "болваном" - французы называют его еще точнее "le mort" - покойник. Ясно, что он приходит сюда не зарабатывать на кусок хлеба, ибо ему до сих пор еще удается выживать. И если он играет для развлечения, то не стоит его удерживать от удовольствия разыгрывать самому.

Краеугольным камнем теории Кабана является допущение, что интересы партнеров едины и неразделимы. То, что хорошо для Севера - равным образом хорошо и для Юга, и наоборот.

Но в лучшем случае это только половина истины. Ни Север, ни Юг не хотят проигрывать, хотя выигрыш может быть жизненно важен  Югу и иметь сравнительно меньшую самоценность для Севера. Отложив в сторону все моральные соображения (и есть ли хоть кто-нибудь, кто брал бы их во внимание), нужно признать бесспорным тот факт, что каждый заинтересован играть столько, сколько это вообще возможно. Быть болваном - не  модно. Партнеру, в свою очередь, предоставляется право украсть любой контракт в собственное владение, пока он действует в рамках приличия и имеет логичные причины и обоснования этой кражи.

Как и следует ожидать, большинство хороших игроков - кабаны. И, к чести их надо сказать, что они тщательно маскируют подобные низкие стремления и заранее подготавливают алиби, такое же надежное, как и их заявки в торговле.

Когда все идет как надо - никаких неудобных вопросов не возникает. Но в случае проигрыша всегда хорошо иметь наготове штампы типа: "Я хотел, чтобы атака наступила к моим ТКД бубен...", или "Я рискнул не поддержать Ваши червы на пятерке с королем, т.к. боялся, что это наведет оппонентов на мысль о пиковом соответствии. " От Вас не потребуется большой убедительности, пока Вы достаточно тактичны.

Короче говоря, себе Вы должны создавать возможность разыгрывать при первой возможности, а партнеру Вы не должны давать возможность понять, почему у Вас так много этих возможностей.

В следующее посещение Грейфов я открыл, что Кабан не страдает от моральных запретов. Это и было, без сомнения причиной его прозвища - "Противный Кабан".

 

ГЛАВА 2. НА СЦЕНЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ ПРОТИВНЫЙ КАБАН.

 

Во второй свой визит к Грейфам я пришел пораньше с целью понаблюдать за Кабаном, игроком, которого уважают и побаиваются, пожалуй, больше всех остальных в клубе.

"Пост наблюдения здесь", - сказал Оскар, Сениор-кибитцер, указывая на стул чуть позади Кабана.

Я сел и увидел пред собой короткую толстую шею, покрытую жесткой рыжеватой щетиной, повыше увенчанную гладкой, будто полированной плешью. Лысина неплохо гармонировала с зеркальной поверхностью тщательно выбритой щеки, недавно спрыснутой лосьоном.

 Затем в поле моего зрения попали очертания выдающейся челюсти, впечатляюще выпуклое тело и большая требовательная рука. Красные носки, галстук винного цвета и кремово-розовая рубашка - все как бы подобрано для акцентирования глубокой розовой ауры личности одновременно вспыльчивой и впечатлительной. Предо мной был человек совершенно уверенный в себе, но его постоянно нервировали доходящие до идиотизма неумение и непрофессионализм окружающих. Казалось, в Кабане, этой клубной звезде, жило некое существо, динамичное по сути своей, но без тени грациозности и тактичности

…………………………………………………………………………..

ГЛАВА 3. КАБАН ПОД ЛУПОЙ.

 

Многие игроки скорее только выглядят победителями, чем действительно побеждают.

В обыденном бридже значение денег и матч-пунктов меркнет перед захватывающим столкновением личностей, а временная катастрофа в игре против случайных оппонентов вскоре забывается и затмевается новыми жестокими сражениями с постоянным опасным противником.

Каким удовлетворением для Кабана было видеть униженным Папу – своего естественного врага. Как приятно постоянно поучать и обманывать Грека, доказывая, что преступление оплачивается, и проводить ежедневные эксперименты над избранной жертвой у всех на виду!

При игре со слабым послушным партнером шансы всегда за Кабана. Если Противный Кабан бывал чересчур умным и из-за этого его карту били, он мог позволить себе философски пожать плечами, заметив,  что от такого партнера он ничего хорошего и не ожидал. Но если в результате его смелой блестящей игры враги обыграны, обмануты и разъярены, дрожь наслаждения пробегала по его обширной жирной спине.

Вторым после победы величайшим удовольствием для Кабана было видеть как оппоненты проигрывают. Когда же этого удавалось достичь каким-то хитрым маневром, превращая неминуемое поражение в ослепительный триумф, счастье его было полным и он готов был часами злорадно хихикать и торжествующе ликовать.

Сейчас я уже ко всему этому привык, но мне живо вспоминаются сдачи, которые оставили неизгладимое впечатление в мои первые дни у Грейфов.

ГЛАВА 3. КАБАН ПОД ЛУПОЙ.

 

Многие игроки скорее только выглядят победителями, чем действительно побеждают.

В обыденном бридже значение денег и матч-пунктов меркнет перед захватывающим столкновением личностей, а временная катастрофа в игре против случайных оппонентов вскоре забывается и затмевается новыми жестокими сражениями с постоянным опасным противником.

Каким удовлетворением для Кабана было видеть униженным Папу – своего естественного врага. Как приятно постоянно поучать и обманывать Грека, доказывая, что преступление оплачивается, и проводить ежедневные эксперименты над избранной жертвой у всех на виду!

При игре со слабым послушным партнером шансы всегда за Кабана. Если Противный Кабан бывал чересчур умным и из-за этого его карту били, он мог позволить себе философски пожать плечами, заметив,  что от такого партнера он ничего хорошего и не ожидал. Но если в результате его смелой блестящей игры враги обыграны, обмануты и разъярены, дрожь наслаждения пробегала по его обширной жирной спине.

Вторым после победы величайшим удовольствием для Кабана было видеть как оппоненты проигрывают. Когда же этого удавалось достичь каким-то хитрым маневром, превращая неминуемое поражение в ослепительный триумф, счастье его было полным и он готов был часами злорадно хихикать и торжествующе ликовать.

Сейчас я уже ко всему этому привык, но мне живо вспоминаются сдачи, которые оставили неизгладимое впечатление в мои первые дни у Грейфов.

……………………………………………………………………………………….

ГЛАВА 4. ИСПОВЕДЬ КАБАНА.

 

Неужели Противный Кабан - благородное, чувствительное создание, чьи подлинные достоинства остаются скрытыми за несолидными манерами и грубым поведением?

По крайней мере, именно такой свой образ он яростно отстаивал, и, слушая его после сытного обеда, на полпути к опустошению второй бутылки  коньяка, каждый мог бы поверить, что так оно и есть.

Основным постулатом теории Кабана было то, что все мы - кабаны, но некоторые из нас несколько кабанистее, чем другие. Все мы жаждем оказаться в центре внимания. Всем нам претит быть болваном и мы относим такое положение к случайным, а потому не справедливым эпизодам, вносящим в нашу игру хаос беспорядка. Некоторые из нас держат под контролем подобные явления. Иным это не удается. В этом все различие. Проигравший игрок, почти без вариантов более слабый, ревниво бросает оскорбительное: "Кабан!" в лицо победителю, который просто взял на себя ответственность в трудный момент и тем самым привел свою пару к победе.

 

Моральный долг Кабана.

 

Само слово "кабан", как утверждает адепт этой философии, должно быть почетным титулом, а не позорным ярлыком, и, естественно, к нему никак не подходит эпитет ... ну, скажем ... "противный".

По причинам целесообразности очевидно, что лучший игрок пары должен брать на себя бремя заботы о более слабом, ибо перед ним  стоят моральные обязательства оберегать благополучие и благосостояние пары. А кто более всего заслуживает опеки и защиты, и даже не столько от других, сколько от самого себя? Конечно мой более слабый и менее искушенный партнер!

Но краеугольный камень философии Кабана, которую он защищает с величайшим жаром и подлинной страстью, это то, что сам институт "кабанства" служит улучшению бриджа, поднимает средний стандарт и повышает интерес ко всему, что касается игры.

Я пишу - и передо мной возникает образ великого подвижника священного дела бриджа - Противного Кабана, ласкающего грубой рукою быстро пустеющий бокал, мерно перемалывающего мощными челюстями некую французскую закусь и под аккомпанемент своего чавканья и бульканья продолжающего вслух рассуждать:

"Хорошие контракты, дорогой мой, ведут к тупому бриджу. Любой сможет сыграть один без козыря имея восемь верхних взяток. Даже наш друг Грустный Кролик зачастую выкарабкается из него всего лишь без одной.

Отличная игра требует изобретательности, находчивости, психологии, а не рабского следования правилам подсчета очков и количества тузов».

………………………………………………………………………….

А виноват оказываюсь я!

 

"И как Вы думаете", - продолжал Кабан, - "Что этот Ваш бессовестный Кролик мне заявил? Да, дорогой мой, он еще меня во всем и обвинил! Хотите - верьте, хотите - нет, он говорил со всей возможной убежденностью. Он сказал, что четыре трефы был единственный выполнимый контракт; что я никогда еще не позволял ему разыгрывать с восьмикартной мастью, если сам имел хотя бы четырехкартную масть; и что только благодаря конвенции, его счастливому  промаху и его трезвому уму, позволившему запасовать вопрос о синглете, мы спаслись от подсада в трех, четырех или более червах".

 

Культура поведения превыше всего.

 

"И после этого как Вы можете говорить о хорошем отношении к партнеру и об улучшении его игры посредством бережливого к нему отношения? Поверьте мне, мон шер, все это ничто иное, как иллюзия! Мне лично больше по душе взволнованный партнер. Пока он играет быстро, он все же способен сыграть правильной  картой. А вот когда у него появляется время на обдумывание, тогда инстинкт безошибочно ведет его к совершению одной фатальной ошибки за другой, будь то в торговле или в игре.

Но даже если и верно, что партнеры  без кнута играют менее отвратительно, ответьте: на что мы существуем, на матч-пункты или на деньги? Разве не нужно иногда давать решительный выход взбешенным чувствам?

"По мне, так культура поведения всегда превыше всего", – заключил Кабан, осушая мой бокал, - "кроме, конечно, игры на высокие ставки".

 

ГЛАВА 5. КАБАН ИГРАЕТ В ТУРНИРЕ.

 

Противный Кабан не терял времени даром и, позаимствовав у Грустного Кролика копию, стал первым в клубе Грейфов, кто прочитал "Турнирный бридж для всех" Эдварда Кемпсона и Альберта Бенджамина. Кролик было начинал это читать, но сухая теория действовала на него усыпляюще, и он отложил до лучших времен. Вскоре и другие Грейфы тоже дали в масть, последовав примеру Кабана, и было решено, не откладывая надолго, всем клубом спуститься с робберных вершин и испытать на собственном опыте это нововведение, посетив один из еженедельных парных турниров в клубе Единорогов.

Такие страстные робберные игроки, как Грейфы, просто не представляли себе игры без денежных ставок, пусть даже скромных, чтобы только не терять интерес к игре; и Противный Кабан, которому всегда были по душе такие настроения, предложил своим коллегам ввести турнирные ставки, или заключить пари, кому как нравится.

Он объяснил, что, так как все играют на одних и тех же раскладах и имеют те же карты, что были или будут в руке любого другого игрока в течение турнира, то все находятся в равном положении, поэтому по доллару за турнирное очко в разнице набранных не будет чересчур. Не всем удалось понять и оценить всю стройность этой системы ставок, а некоторые даже зашли так далеко, что заподозрили Кабана в том, что он вовсе не так уж незаинтересован, как это могло бы показаться.

Кролик же был настолько захвачен возможностью иметь столько же тузов и королей, сколько было (или будет) у его заклятого врага, что с готовностью принял пари.

Кабан пришел с Профессором, хладнокровным педантичным логиком, превосходно умеющим разобраться во всем (задним числом , в особенности при наступлении трупного окоченения. Профессор принес за бриджевый стол свой дар молниеносного анализа, который позволял ему незамедлительно диагностировать, отчего пациент умер, и как можно было предотвратить эту нелепую смерть.

Незначительная заминка возникла при поиске партнера Кролику. К счастью, дин Известный Чужестранец, недавно посетивший наш клуб, заслонил собою эту брешь. Никто не вникал в мотивы его согласия играть с Кроликом, но все считали, что в качестве партнера он просто подарок, хотя Кролик этого, конечно, не заметит и не оценит.

Накануне Известному Чужестранцу пять раз за день выпало играть с Кроликом за робберным столом, и  никто не заметил в нем ни малейшего выражения досады или разочарования своим партнером. Напротив, он даже пару раз сказал: "Неплохо сыграно, партнер". Сначала, когда Кролик упустил возможность ошибиться при подсчете козырей. Вторым случаем был мажорный гейм, в котором Кролик, уже почти на открытых картах, хотя и отдал одну взятку, но ухитрился этим ограничиться.

Я решил в ходе всего турнира наблюдать за Кабаном, считая себя,  таким образом, застрахованным от попадания в наиболее скучную позицию зрителя – за болваном.

………………………………………………………………

ГЛАВА 7. ГОБЛИНЫ ПРОТИВ ГРЕМЛИНОВ.

 

"Надо бы посмотреть, игра обещает быть интересной - настоящая схватка совершенно различных стилей игры", - говорил один Грейф другому, пока мы шли в игровую залу на традиционный ежегодный матч между командами Гоблинов и Гремлинов.

"Верно", - согласился его спутник, - "Но я думаю, что Гремлины все же имеют преимущество. Против них очень тяжело играть".

"Может оно и так", - продолжил беседу первый - "Только и Гоблинов не следует недооценивать. Они не так зелены, как выглядят. В любой момент можно ожидать сюрприза. Я и  раньше видал, как они доставали из шляпы бессчетное количество кроликов. Думаю, что и сегодня  у них найдется пара-тройка подобных фокусов на удивление кибитцерам".

Начало матча откладывалось. Двое игроков, по одному с каждой команды, собиравшиеся вместе приехать на матч из провинции, опоздали на пересадку, а других поездов сегодня не было. "Может быть двое из вас, джентльмены, смогут дополнить нам команды?"- спросил капитан Гоблинов.

Противный Кабан  поклоном поблагодарил за приглашение, которое как он полагал в первую очередь относится  непосредственно к нему. Элегантно хрюкнув, он ответил:

"Я бы конечно с большим удовольствием, но так уж случилось, что я сделал скромные ставки на ваших противников, поэтому было бы лучше, если бы Вы обратились к кому-нибудь другому ... к моему другу Кролику, может быть..." По клубу пробежал ропот неодобрения и даже выкрики: "Как не стыдно! ". Недовольство исходило от Грейфов, державших пари за Гоблинов.

Кабан поспешно поправился: "Да, конечно, Грустный Кролик не претендует на звание блестящего техника, но его ... хм ... вдохновение, его везение - это нужно видеть собственными  глазами, чтобы поверить в такое - и даже тогда не верится..."

Гоблины ждали продолжения, но его не последовало.

"В нас величайшая вера в удачу, мы культивировали эту привычку годами", - провозгласил  наконец капитан Гоблинов и, просияв, обратился к Кролику: "Мы будем счастливы, если Вы окажете нам честь".

Кролик с готовностью согласился, а Кабан, пригласив самого себя поиграть за Гремлинов, любезно принял приглашение.

…………………………………………………………………….

Кабан убил последнюю пику стола тузом козырным. Когда Кролик безмятежно подбил туза восьмеркой, Кабан хрюкнул от досады, а Гремлин со злобой уставился на Кролика,           чье лицо не отражало и тени внимания к тому, что происходит. Он успевал скидывать карты в свою очередь, стараясь только дать в масть, пока вертелась эта кабанская мясорубка, а до остального ему и дела нет.

"Нет  пик, партнер? "- вежливо спросил Север.

"Пик? "- повторил Кролик тоном человека впервые слышащего такое странное слово: "Ну да, у меня уже нет пик... у меня...  э-э..." - голос его постепенно слабел и последнюю часть высказывания услышать не было возможности.

Кабан обреченно вышел бубной. Если бы не эта гениальная подбитка в последней взятке, его контракт сейчас был бы в безопасности. Оставшись с тремя козырями, Кролик не смог бы не принять ход и, будучи впущен, вышел бы прямо в вилку К10 разыгрывающего, даря ему решающую взятку.

А пока - при ходе оказался Гоблин, который получил на даму бубен, разбивая в прах последние надежды Кабана на свою игру, а Кролик взял на сюркупе четвертую взятку защиты козырным валетом.

Несколько кибитцеров зааплодировали, Кролик же, опустив глаза долу, произнес: "Извини, партнер".

Позже он говорил мне: "Это нечестно, Вы согласны? Сначала он бесконечно долго трансирует, а потом взвинчивает скорость за шкалу спидометра – только успевай карты кидать, на большее уже сил не хватает. Ну и, в конце концов, я запутался, мне показалось, что он сыграл с руки тузом червей. Я думаю, что ни за что не стал бы намеренно расставаться с козырями за здорово живешь.

Хорошо хоть это не стоило нам контракта".

 

ГЛАВА 8. ГОБЛИНЫ ПРОТИВ ГРЕМЛИНОВ (II).

 

К середине матча Гоблины, несколько оторвавшись вперед, имели неплохой обнадеживающий задел в счете, но курс ставок на Гремлинов тем не менее оставался устойчивым. Знатоки  придерживались мнения, что Гремлины с их высококлассной техникой игры непременно догонят, сядут на колесо, а в конце триумфально обойдут зарвавшихся дилетантов.

В перерыве один из признанных авторитетов среди кибитцеров предупреждал: "Техника - не панацея от тех бед, которые зачастую случаются, когда против вас играет Грустный Кролик. Вы сами прекрасно видели, что Гоблины держатся впереди, как  заколдованные. Они взяли Кролика на замену - и любая его оплошность оборачивается золотым дождем импов, а ведь сколько я его знаю, сдачи не бывает, чтобы он не ошибся так или иначе. И бывает же такое везение! "

"Но, сэр, Вы, конечно же, не верите в это пресловутое "везение", я надеюсь? "- горячо возразил пылкий молодой ученый, который редко совершал ошибки вдали карточного стола.

"Конечно, нет",- ответил авторитет, - "Ведь игра идет на дублированных сдачах, карты у всех одинаковые, ... разве что кроме тех, для кого любые руки никудышные. Возьмите, к примеру, меня..."

…………………………………………………………………………..

ГЛАВА 9. В БОЙ ИДУТ КИБИТЦЕРЫ.

 

"Тот, кто все делает правильно и при этом проигрывает, вряд ли сумеет простить своим оппонентам то, что они ошибаются - но выигрывают. Вот почему наиболее зловредными типами за столом обычно бывают  постоянно терпящие бедствие - те, чья рука уже устала записывать результаты бедные, плохие, ужасные, отвратительные и просто катастрофические".

Это говорил Перегрин Пингвин, занимающий то же почетное место Сениор-Кибитцера в клубе Единорогов, как и Оскар Филин - у Грейфов.

Перегрин получил свое прозвище - Пингвин - больше благодаря внешности, чем привычкам в поведении. Вид маленькой, коротко стриженой головы и коротких рук, производящих жуткое впечатление плавников, был обычно увенчан темно-оранжевым галстуком вязаного шелка, возвышающимся над, а точнее сказать, возлежащим на обширном пространстве выпуклого белого живота. Степенная медлительная походка вперевалку и помпезная манера говорить завершали описание причин появления этого прозвища у одного из наиболее уважаемых кибитцеров этой игры.

Однажды вечером у Грейфов, за устрицами и шампанским Перегрин делился своим открытием в области теории успеха в бридже.

"Техник,"- говорил он невнятно, но громко, держа свой бокал чуть на отлете, - "Это игрок, который точно знает ... ик ...,что надо делать к тому моменту, когда он уже сделал нечто другое. А теперь дай мне везунчика, который не знает почему, как и когда, но делает именно то, что нужно и в нужный момент, даже если и собирался сделать нечто катастрофически противоположное. Возьми хотя бы Кролика..."

"Нет-нет, лучше ты его возьми", - и Оскар подкрепил отказ категорическим жестом. Конечно, никто не стал бы воспринимать это как  серьезное предложение, но Пингвин, уже на полпути к окончанию второй бутылки Krug's, испытал вдруг чувство бравады.

"Ну что ж", - ответил он со старомодным поклоном, - "Я принимаю вызов".

Так было положено начало матча между двумя ведущими  кибитцерами современности.

Оскар, твердый последователь веры в искусство невозможного, подобрал себе в партнеры Противного Кабана. Состязаться со столь грозной парой, будучи в упряжке с Грустным Кроликом казалось безрассудством, граничащим с безумием. На следующий день, когда пары шампанского рассеялись и Перегрин вновь обрел дар здравого суждения, я предупреждал его, чтобы он зря не испытывал судьбу. Но он был совершенно непоколебим. Правда, он понимал, что психологически и тактически находится в неуязвимой позиции. Проиграть с Кроликом не стыдно. Выиграть с ним было бы просто триумфом. Сам факт, если бы он сделал Кабана и Филина в паре с таким слабым  партнером стал бы отличным доказательством его личного превосходства в игре. Так что, чем бы это ни кончилось, престиж его может лишь повыситься. А что еще может желать человек, а тем более кибитцер, в этой жизни? А еще Перегрин сообщил мне по секрету, что он все же имеет некоторое преимущество перед Оскаром. "В конце концов", - доверительно сказал он, подводя итог, - "Класс должен сказаться. Да-да. Я же наблюдаю значительно лучший бридж, чем он".

По клубу оживленно заключались пари со ставками два к одному против Пингвина. Кролик, гордый возможностью быть представителем клуба, в котором на каждого приходится по одному рогу (в чем он в глубине души сомневался), энергично подхватывал все ставки. Накануне встречи список его пари, заключенных на себя, занимал две страницы убористым почерком в его черной кожаной записной книжке, с которой он не расставался ни на минуту, пока не забыл ее в такси по пути на матч. Кролик, конечно, не слишком верил в свою победу, ибо был первым, кто узнал, что оппонентом  выступает Противный Кабан.

Пингвин был столь же неразговорчив, как и Филин, но оба они  втихомолку покупали анти-Кроликовые пари, точно так же, как Английский Банк покупает стерлинги в Нью-Йорке, когда фунт растет.

……………………………………………………………

ГЛАВА 10. ГУМАННЫЕ МЕТОДЫ БОРЬБЫ С КИБИТЦЕРСКИМ ЗЛОМ.

 

Спросите любого эксперта, какая проблема в бридже наиболее трудноразрешима, и он не задумываясь ответит, что это кибитцерская напасть.

Даже партнера можно приструнить, а если и не удается в ходе игры, то уж в конце, при расчете, ему придется возместить как минимум половину стоимости своих взбрыкиваний. В то же время иммунитет кибитцера непоколебим. Его абсолютно безответственная  власть усмехаться и комментировать вслух обрушивается как чума на любого игрока в любое время Он же, удобно расположивщись в кресле за твоей спиной, испытывает блаженство полнейшей неуязвимости.

Одной из составляющих славы клуба Грейфов является то, что у нас открыт и действует способ ограничить безнаказанность кибитцеров.

Вы можете не поверить, но игрокам даже выгодна кибитцерская невоздержанность.

Грейфовский метод, за который надо бы выдать патенты во всех

цивилизованных странах, да и во всех остальных странах - членах ООН, основан на неотъемлемом праве каждого игрока за столом - праве контрить кибитцера. Не более двух игроков могут использовать это право на любой руке сдачи, а болван вообще имеет абсолютный приоритет.

Принимая неизбежное философски, мы позволяем кибитцерам вмешиваться в игру, раздавать язвительные замечания и насмешки, высказывать грубоватые и глуповатые комментарии, на которые они столь скоры на руку - до тех пор, пока они осознают свои обязанности перед обществом не делать этого бесплатно и безвозмездно.

Такого рода диалог зачастую можно услышать у Грейфов:

Кибитцер: Что за идиотский контракт четыре пики! Трефовое переключение разнесет его в пух и...

Восток: Контра!

Тут же прилюдно испытывают контракт на прочность трефовым переключением. Если четыре пики действительно идет ко дну под гибельным трефовым торпедированием, то кибитцер получает от Востока наличными свой выигрыш - штраф и геймовые очки в соответствии с зональностью. Если же наоборот  Восток делает четыре червы вне зависимости от трефового обстрела, то уже он берет с кибитцера согласно робберной записи. Например, за лишнюю взятку в зоне кибитцер платит 990.

Метод Грейфов привлекателен еще и тем, что мы можем измерять кибитцерскую ценность, исходя из количества его абсурдных высказываний. Чем больше он донимает игроков, тем больше платит, тем больше мы его любим и привечаем.

 

Ставки для кибитцеров.

 

Ни одному кибитцеру не позволено вмешиваться задешево. Он обязан оценивать свою мудрость по ставке стола, за которым наблюдает. И это резонно, ибо было бы несправедливо ожидать от игроков согласия  переиграть сдачу в игре со ставкой 1$ за сотню, чтобы удовлетворить десятицентовую ремарку.

Но и кибитцеры, в свою очередь, тоже имеют права. Комитет клуба постановил, что попытка игроков отделаться от кибитцера, намеренно обманывая его насчет величины ставок, является  серьезным нарушением этикета. Симулировать игру по ставке 2$ при действительной ставке 1$ равносильно применению нелегальных методов обмена информацией и расценивается как верх недопустимой наглости, как... как, например, избиение чужой жены ... или даже как умышленный подогрев старого кларета, что крайне редко встречается в приличном обществе.

Все единодушны в том, что с тех пор, как у Грейфов начали применять эти правила, игра стала более прибыльной, роббера заканчиваются  значительно быстрее и, что немаловажно, резко возрос стандарт кибитцерского мастерства. Конечно, и перед нами время от времени встает комплекс проблем, которые нет возможности решить непосредственно за столом. Подобные проблемы входят в юрисдикцию Апелляционного Комитета, возглавляемого Оскаром Филином, заслуженным кибитером нашего клуба. Перегрин Пингвин, почетный член клуба Грейфов, хотя и практикует обычно у Единорогов, исполняет обязанности Вице-президента. Ну, а Ваш покорный слуга по молодости лет - младший член Комитета.

Наиболее противоречивые вопросы попадают к нам на рассмотрение в результате непримиримых столкновений в области этики. Я предлагаю Вам несколько примеров работы Комитета. Так уж случилось, что П.К. играет в них далеко не последнюю роль. Комитет просил меня засвидетельствовать, что это - чисто случайное совпадение.

Поэтому я со всей ответственностью заявляю, что Противный  Кабан - скрупулезно этичный игрок. Мы не можем и помыслить сказать в печати что-либо с этим не согласующееся.

………………………………………………………….

"Ты только что упустил золотые горы", - язвительно усмехнулся Кабан при виде знакомой печальной розовой мордочки. "Небольшая финансовая поддержка нашему греческому другу - и ты до конца недели купался бы в шампанском..., если бы он выиграл, конечно. Но возможно тебе еще не поздно вступить в игру. Не рискнешь инвестировать несколько долларов на подсад шести пик? Со своей обычной щедростью я кладу двадцать к одному. Ну как, годится?"

Взволнованный издевательски шутливым тоном Кабана Кролик почувствовал непреодолимое желание принять вызов. Кабан был просто невыносим в своем чванстве, и одна мысль о том, чтобы поставить его на  место заставляла дрожать от удовольствия розовые ушки Кролика. Какое совпадение, ведь он прочитал сегодня в гороскопе для своего знака Девы следующее зашифрованное послание: "Хороший день для рискованной игры. Будьте смелы и решительны после захода солнца".

"Так как ты мой самый старый и самый ценный друг," - говорил тем временем, Кабан прерывая раздумья Кролика, - "Я даже предлагаю полста к одному. Разумная ставка, не так ли? Или ты все еще полагаешь, что шансы не равны?"

"Хорошо", - ответил Кролик, направляясь к месту Запада, - "Хотя я совсем не знаю этой сдачи, но я готов подарить тебе пару долларов на этих условиях, только чтобы доставить себе... э-э... нет, тебе удовольствие".

Прослушав торговлю, Грустный Кролик атаковал своим синглетом червей. Это была как бы масть партнера, т.к. он контрил Блэквудовский ответ пять червей, а опыт многих лет игры показывал, что, следуя желаниям партнера, можно уберечься от многих бед. Конечно, даже и после этого тебя могут обругать, если ходить в масть партнера было почему-то нельзя, но уже не так долго и энергично, как это бывает в противоположном случае.

Кабан забрал черву королем и проворно предъявил валета бубен. Его уверенную манеру игры даже на каплю нельзя было назвать нервозной. По мере того, как Кролик обдумывал ситуацию, в нем проснулся и начал шевелиться страх сомнения: А вдруг его любимый журнал сегодня что-то упустил в своем астрологическом прогнозе? У Кабана, лихорадочно соображал Кролик, похоже есть король треф и невесть сколько козырей. Иначе бы он не предлагал столь высокие ставки. Остается одна надежда, что партнер имеет короля бубен, и сможет дать мне убитку червей. Для пущей убедительности Кролик сыграл десяткой бубен, бесспорный сигнал предпочтения масти.

Кабан, так не во время жующий чей-то сэндвич, чуть не подавился от смеха. Грек громко сглотнул. Там и сям вокруг стола зашелестели пренебрежительные замечания и комментарии.

"Бедняга ты мой!" - натужно, сквозь смех произнес Кабан, - "Ты отказался брать взятку? Ха-ха! Смотри! Вот король! А вот и дама! Я теперь могу убить бубну и ты потеряешь туза. О, нет-нет, забери десятку обратно. Я настаиваю,... хотя это и не имеет особого значения."

"Я играю своими картами именно так, как я хочу", - твердо ответил Кролик и добавил уже не столь твердо, "У меня э-э... есть причины для такой игры". Кролик не боялся потерять деньги, но он полагал, что вправе ждать от своего врага уважения хотя бы на эти поставленные два доллара.

Не прошло и минуты, как Кабану пришлось горько пожалеть о своей невоздержанности в ставках. После гениального пропуска бубновым тузом отыскать средство удержать контракт на плаву было не в силах простого смертного, даже если имя ему - Противный Кабан. Конечно, он мог убить туза бубен козырем на следующем кругу - взамен вистующие получали трефу и убитку червей, потому что запертый в столе он не мог собрать козырей. Если бы он прежде собрал козырей, то все равно оставался с двумя потерями - трефой и бубной, Восток с комфортом мог следить за сносами стола и поступать соответственно.

Наконец, если бы он пропустил туза бубен, то Кролику всего то и нужно было - еще раз сходить бубной, поставив козырную двойку стола на сюркуп своему партнеру.

Улыбка недолго держалась на широком лице Кабана, она сошла, оставив вместо себя мрачный оскал.

Этот гнусный кролик опять устроил мне гонки с выбыванием. Придержав туза бубен, он не дал мне скорректировать счет. Теперь ни Венский удар, ни козырной сквиз не могли сработать. И все из-за того, что он патологически туп. Ему нельзя позволять играть, даже просто садиться за стол. Я подниму свод Правил Макноттона, я призову на помощь...

"Простите, если я потревожил Ваши думы", - сказал Кролик извиняющимся тоном, - "Но я давно хотел Вас спросить, под каким знаком Зодиака Вы родились?..."

 

ГЛАВА 11. КАБАН В ЧЕТВЕРТОМ ИЗМЕРЕНИИ.

 

"Так вы хотели бы знать, чему я приписываю блистательность моей игры? Ну, что ж..."

"Да нет же", - в последний момент Оскар, наш  Сениор-Кибитцер, успел прервать не менее чем получасовой монолог, готовый излиться из уст Кабана, - "Нам просто стало интересно, каким образом любой более или менее сносный игрок смог бы научиться так стойко вытягивать все те отвратительно безнадежные контракты, которые то и дело выпадают Вам..."

"И так часто выходить сухим из воды", - добавил я, - "Мне кажется, что дело не только в Вашей личности..."

"Точно", - согласился Перегрин Пингвин, - "Здесь кроется какая-то тайна..."

"Вполне возможно", - кивнул Противный Кабан в знак согласия, - "Но, поверьте мне, я не претендую на что-нибудь большее, чем просто на репутацию исключительно превосходного игрока. Само по себе это, как вы говорите, не вполне объясняет мой впечатляющий успех на бриджевой арене. Нет, ключ к моему превосходству за бриджевым столом, я думаю, нужно искать в четвертом измерении".

Мы обедали у Единорогов в качестве гостей Перегрина Пингвина, который отмечал в тот день событие выдающегося значения. Не помню  что именно, но помню, что разговор вскоре свернул на торную тропу бриджа, в частности к тем загадочным неопределенным качествам, которые таинственным образом отделяют игроков, побеждающих с завидным постоянством, от великолепных экспертов бриджевой техники. Terrine de foie gras вызвала лирическую паузу в разговоре, и Кабан вернулся к анализу четвертого измерения одновременно с уничтожением последнего трюфеля в поле зрения.

"Побочным продуктом каждой нашей мысли является определенная вибрация поля вокруг нас, которая создает некие флюиды, кружащиеся в этом поле и перемещающиеся вместе с нами," - объяснял он, - "Секрет успеха лежит в подсознательном точном измерении этих вибраций и распознавании эмоций, квантами  которых и являются эти флюиды. Все мы, конечно, в той или иной степени способны на это, но, как вы справедливо заметили", - скромно добавил он, - "У меня это получается значительно лучше".

Он уже собрался было привести пример бриджа в четвертом измерении, и даже одолжил для этого у меня Паркер ненадолго, как вдруг его внимание привлекла спаржа, только что поданная к столу. Первым делом, как известно, самолеты; поэтому, отложив Паркер до лучших времен к себе в карман и вспомнив вдруг о скромности, Кабан обратился к Филину: "Не к лицу человеку воспевать оды собственным достижениям, по крайней мере, я к этому не привык. Расскажи-ка им, Оскар, про ту сдачу, что так восхитила тебя вчера. Ну, эту, помнишь, мой вист против Папиных 3БК. Это подходящий образец того, что я подразумеваю под четвертым..."

Конец фразы потерялся в приглушенном шуме поспешной зубной переработки первого пучка спаржи. Оскар тем временем подхватил рассказ.

……………………………………………………………………………..

 

ГЛАВА 14. ИСЧЕЗАЮЩАЯ ВЗЯТКА

Было бы преувеличением утверждать, что у каждого Кабана есть мать. Но у Противного Кабана все же есть двоюродная бабушка. Она очень стара, очень богата и живет в Соединенных Штатах. Незадолго до ее девяностолетия ближайший ее родственник и последний из прямых наследников, эмигрант в Южную Америку, так и не ставший генералом, нашел геройскую смерть на вечеринке в честь юбилея их очередной революции. Противный Кабан поэтому, движимый сильным чувством долга и желанием отдать дань уважения старой леди, вскоре обнаружил себя на борту "Королевы Элизабет", направляющейся в Нью-Йорк.

 

Трио миллионеров.

 

Бесцельно проводя ленивые часы в баре в последний день нашего плаванья, я наткнулся на трио американских миллионеров. Прошло не так много времени, как выяснилось, что они были рьяные любители бриджа, и разговор естественно свернул на темы подлости партнеров, беззакония кибитцеров и бесхитростного везения дятлов от Фортуны.

Душой общества был сердечный молодой человек с безупречно-дорогими зубами по имени Вэлланс. Он скромно представил себя: "Я фармацевт", но вскоре я узнал, что у него под контролем половина всех витаминов Америки в алфавитном порядке и что он почти скупил на корню витамин О.

Вэлланс выдвинул идею вчетвером заняться бриджем этим вечером и его горячо поддержал Макферсон, венгерский магнат недвижимости, в прошлом выходец из Польши, который возвращался  из Парижа, где пытался овладеть крупным пакетом акций на Лувр. Он все еще ждал ответа Французского Правительства и был не прочь слегка расслабиться за бриджем.

Третьим игроком стал не менее способный делец. Я не запомнил тогда его имени, но знатоки говорили, что оно является наиболее обиходным на рынке удобрений по обе стороны экватора. Здесь к нему обращались Чак.

Очень хотелось поиграть в такой компании, но я боялся, что ставки будут недостижимо высоки. Вэлланс пытался разуверить меня. "Мы играем всего лишь по доллару за очко," - сказал он, - "В любом случае ты можешь играть, пока не надоест, а если совсем проиграешь, будь уверен, домой тебя доставим".

Если американец говорит "доллар за очко", то это значит фактически 100 долларов за сотню, или чуть более 35 фунтов стерлингов. Я не мог и подумать об этом, тем более играть. Я сказал, что не люблю играть на деньги других людей. Попросил извинить меня и рассказал о Противном Кабане, перед которым не стоят барьеры в финансовых, да и в других вопросах. Чуть позднее я собрал всех четверых вместе и познакомил.

Я собирался идти обедать, когда пришел с новостями Кабан: "Мы играем сразу после фильма, который показывают в люксе Макферсона. Он пригласил половину палубы на просмотр, так что не упусти момент. Приходи и посмотри за моей игрой. Будешь моим гостем".

Я спросил его, сколько ему одолжить.

"Одолжить? Мне? Должно быть, ты шутишь".

"Но по таким ставкам", - сказал я, - "Можно легко проиграть две-три тысячи долларов".

Кабан бесстрастно отмел мои возражения. "Я играю не для того, чтобы проигрывать", - с  достоинством ответил он, -  "И я могу позволить себе выигрывать по высоким ставкам. Спроси моего банкира". Затем, понизив голос для конфиденциального сообщения, он прошептал: "Я собираюсь сделать тебе предложение. Ты все-таки знаешь их немного больше, чем я, и я полагаю, что они могут позволить себе проиграть значительно больше, чем ты думаешь. Как насчет того, чтобы уговорить их удвоить ставки? Я заплачу неплохие комиссионные. Ну, скажем, 12.5%?"

После обеда прошло уже часа три, когда мы вновь встретились в люксе Макферсона, и Кабан проявлял повышенный интерес к перемещениям официанта. Его внимание привлекло впечатляющее по размерам блюдо с икрой, и я краем уха услышал, как он говорил стюарду: "В моих сандвичах не должно быть слишком много хлеба. От карбогидратов быстро полнеют".

Противный Кабан показывает характер.

 

В этот вечер было много прекрасных запоминающихся сдач, но в основном они не шли на пользу Кабану, и только его великолепное умение и понимание игры позволяло ему удерживаться на плаву. Вот две сдачи, обе шлемовые, предоставившие ему шанс продемонстрировать свои качества блестящего игрока.

(Примечание: Этот рассказ, а также следующий под названием «Исчезновение козырной взятки»,  я пропущу, поскольку они вряд ли интересны тем, кто не умеет играть в бридж и перейду к  последнему рассказу из 14 главы.)

ИСЧЕЗАЮЩАЯ ВЗЯТКА

(Примечание:

Обе стороны быстро сыграли по гейму в последнем роббере. Затем пришла сдача:

 

СЕВЕР

Макферсон

Пики   К 10 3

Черви   Т К В

Бубны   Т Д 4 3 2

Трефы   Т В

 

ЗАПАД                                                                                                                                                                                              ВОСТОК

Чак                                                                                                                                                                                                       Кабан

Пики    7 6 5 4                                                                                                                                                                                  Пики   2

Черви   7 6                                                                                                                                                                                       Черви   Д 8 5 3

Бубны   7                                                                                                                                                                                         Бубны   В 10 9 8 6

Трефы   9 8 7 6 5 3                                                                                                                                                                           Трефы   К Д 2

 

ЮГ

Вэлланс

Пики   Т Д В 9 8

Черви   10 9 4 2

Бубны   К 5

Трефы   10 4

 

Первое слово было у ЮГА, и Вэлланс открылся заявкой 1 пика, а Макферсон со скачком заявил 3 бубны, показав очень большую силу своих карт. Кабан и Чак все время пасовали, поскольку карты обоим достались слабые.  Дальше произошла следующая торговля:

 

ЮГ                                              СЕВЕР

1 пика                                          3 бубны

3 пики                                          4 БК (без козыря)

5 бубен                                             5 БК

6 бубен                                              7 пик

 

                                                

Чак вышел трефой. Вэлланс взял тузом, отобрал козырей, снеся на четвертом кругу валета треф со стола. Затем он вышел червой к тузу и погрузился в долгий тягостный транс.

Я мог буквально слышать, как тикают мысли в его голове. Играть ему на развал бубен три-три? Или на червовый импас? Последнее имеет несколько большие шансы, но все равно желательно бы отработать бубну, если черва лежит четыре-два с четвертой дамой на импасе. А нет ли возможности безопасно проверить обе красные масти?

Тик. Тик. Тик.

Только робкое бульканье икры, скользящей по луженой глотке Кабана прерывало изредка тяжелое молчание, пока Вэлланс взвешивал свои шансы.

Решившись, похоже на импас, Вэлланс вышел червой к столу. Еще до того, как карта коснулась стола, он вдруг осознал, что играет не с той руки.

"Проклятье!" - вскричал он, - "Я же на столе. Чертовски легкомысленно с моей стороны. Бывает, когда много думаешь. Извини, Мак".

Видя три руки, я, конечно, знал, что ни одна красная масть не лежит благоприятно для разыгрывающего. Но Вэлланс не знал этого и показал всем, как он недоволен собой, швырнув короля червей на центр стола. Все еще кляня себя, он вернулся в руку бубной.

Осталось по пять карт: Разыгрывающий явно собирался выкинуть валета червей на козыря руки, и Кабан в тот же миг попадет в прогрессивный сквиз, от которого нет спасения. Скинуть бубну - значит позволить столу забрать оставшиеся взятки. Снос червы дает две взятки в руке и еще две ждут на столе. И, наконец, расставшись с королем треф, он предоставит право десятке треф руки сквизовать его в красных мастях. Чтобы он не сделал, последующие тридцать секунд будут стоить ему что-то около 1700$ наличными.

 

 

 

Макферсон

 

 

 

-

 

 

 

В

 

 

           

Т Д 4 3

 

 

              

-

 

 

Чак

 

Кабан

 

-

 

-

 

-

 

Д

           

-

           

В 10 9

              

8 7 6 5 3

              

К

 

 

Вэлланс

 

 

 

8

 

 

 

10 9

 

 

           

5

 

 

              

10

 

 

Вэлланс уже извлек восьмерку пик руки и нес ее в воздухе, когда Кабан вдруг ошеломил всех присутствующих сообщением: "У меня не хватает карты. Должно быть пять, а у меня - четыре. Как странно".

Все взгляды приклеились к нему. Он посмотрел справа от себя, затем слева. Его короткая толстая шея с трудом позволила ему повернуться для обозрения ковра за креслом. Затем он неуклюже согнулся и начал искать под столом.

Я Никогда еще не видел П.К. таким растерянным, но когда он вернулся из подстольной экспедиции,  лицо его пылало огнем. По крайней мере, думал я, ему стыдно за свое поведение. Трясущейся рукой он налил себе бокал бренди и очень шумно проглотил. Похоже, это несколько восстановило его обычное равновесие.

Макферсон, которого он не раз третировал за вечер, первым нарушил молчание.

"Это могло быть взяткой?" - спросил он уничтожительным тоном. Я не думаю, что кто-либо из них понимал, что контракт уже было не положить. Но все инстинктивно чувствовали, что Противный Кабан совершил некую подлость. Налив и проглотив еще бренди, Кабан укрылся за маской открытого дерзкого неповиновения.

"Это оскорбление", - глухо произнес он, фиксируя свой тяжелый взгляд в переносицу Макферсона, - "Никто еще не осмеливался унижать меня подобным образом. Я требую, чтобы каждый из нас был обыскан. Я буду первым. Я требую также..."

Мы искали. Мы осмотрели каждую щелочку, каждый закоулок. И снова искали. Мы снимали одежду и проверяли каждую вещь в отдельности. Даже стюард был вынужден разоблачиться. Все было бесполезно. Дама червей была невозвратимо утеряна. Мы играли колодой более двух часов, но нам пришлось смириться с фактом, что этой карты нет больше на борту судна.

Игра была прекращена. Игроки разошлись в враждебном молчании. Выходя, Кабан услышал тихо брошенные вслед слова о вульгарности нуворишей.

Полчаса спустя он пришел в мою каюту. "У меня что-то с желудком", - сказал он, - "Не одолжишь ли один из своих порошков?"

"Даже если бы имел, не дал бы", - ответил я. "Мне стыдно за тебя. Что ты сделал с червонной дамой?"

"Какой еще дамой?" - он все еще пытался нагло изворачиваться.

"Если ты сейчас же не расскажешь что случилось", - жестко сказал я, - "Я соберу Комитет клуба, как только вернусь, и предоставлю им наиподробнейший отчет об этом позорном для всех Грейфов эпизоде".

"Какая клевета!" - вскричал П.К., но вскоре мы ударили по рукам. Он обещал мне рассказать всю правду, а я - не поднимать этого вопроса в клубе.

"Но не вздумай нести чушь", - предупредил я его,  - "Так что же произошло с дамой червей?"

"Я ее съел!"

"Что? Мы же не спускали с тебя глаз! Даю тебе еще одну попытку".

Кабан начал говорить с чувством; боюсь, что ему даже немного нравилась своя выходка.

"Когда я впервые сказал, что мне не хватает карты, все карты были у меня в руке. Я совместил две карты в одну и прижал покрепче. Затем я притворился, что ищу ее под столом..."

"Ну?"

"Я в тот момент еще ел бутерброд с икрой..."

"Да ты весь вечер не переставая жевал. Отвратительное представление жадности!"

"... и вот", - виновато продолжил Кабан, - "Я вложил одну из моих карт в сэндвич и жевал ее, пока вы все глазели на меня. Отсюда и несварение желудка. Ты когда-нибудь пробовал на вкус дорогие карты?"

"Так вот почему ты так покраснел тогда?"

"Если бы не бренди, мне бы никогда не протолкнуть ее внутрь". Затем он добавил задумчиво: "Никто из них даже не догадывается, ты знаешь это. Эх, если бы только я съел какую-нибудь фоску, все было бы нормально. Но из-за того, что это была дама..."

"Почему же ты ее выбрал в жертву своему чревоугодию?" - спросил я.

"Почему?" - в голосе его зазвучала горестная нотка, - "Залезай под стол и сам попытайся засунуть карту в сэндвич, когда на тебя уставилась толпа зевак, нетерпеливо ждущих твоего появления на поверхности. Я съел не ту карту, вот и все!"

 

 



Hosted by uCoz